Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
родственники погибших с их фотографиями. Какой это будет иметь мощный идеологический эффект — советские воины всегда в строю! Комсорг проникся. Очень проникся. Не то что не перебил меня ни разу, пока говорил, а слушал меня так сосредоточенно, как евреи пророка Моисея. И даже когда я закончил, молчал с минуту, продолжая что-то калькулировать в голове. А затем сказал:
— Я думал, что ты перегнул про идеологическую бомбу… Но ты прав — это взорвет Москву. Спасибо, Паш! Ты, наверное, считаешь меня карьеристом, но я добро помню!
Глава 3
22 апреля 1971 г. Святославль
Не имей я жизненного опыта, то, слушая сейчас Сатчана, я б даже проникся и поверил. Но в моей длинной прежней жизни не раз были такие сцены. Когда я очень помогал кому-то, и этот человек чуть ли не клялся в вечной дружбе, любой помощи, когда бы то ни было, едва она мне понадобится. Вот только, из всех говоривших это, только один человек чем-то и помог, когда реально помощь понадобилась. Остальные нашли веские причины обо всем позабыть. И это, увы, в человеческой природе. Когда ты чего-то добился, хочется быстро забыть, кому ты этим успехом обязан. Потому как тогда это будет уже не совсем твой успех, а это больно бьет по самолюбию.
Так что к словам Сатчана, что он добро помнит, я серьезно не отнесся. Поможет поступить в МГУ или МГИМО — уже хлеб. А лучше всего, если он будет помнить о том, что я могу быть снова полезен однажды. Только это и сделает возможной какую-то благодарность с его стороны в будущем. С расчетом на то, что я еще что-то ценное для его карьеры придумаю.
— Да нет, я не думал о тебе плохо! — не моргнув глазом соврал я, — я что рекомендую, тебе нужно застолбить за собой эту инициативу просто железно, чтобы никто из вышестоящих товарищей ее себе не смог присвоить, оттеснив тебя.
— Да уж, такая опасность определенно есть! — немедленно согласился Сатчан, — правда, есть еще один вариант — найти такого могущественного соавтора инициативы, чтобы никто не посмел ему вызов бросить! Но тут надо серьезно думать, чтобы он сам меня не слил…
— Как вариант — да. Но если решишь выдвигать инициативу в одиночку, то стоит озаботиться доказательством авторства. Вызвать, к примеру, корреспондента какой-нибудь «Брянской правды», накрыть ему хорошую поляну, чтобы благодарен был. И дать ему для публикации готовую статью со всеми деталями инициативы «Бессмертного полка». И тогда, если кто-то в Москве начнет фантазировать о том, что это его идея — всегда можно положить на стол ответственных товарищей этот номер газеты.
— В Брянске нет «Брянской правды». Но есть две подходящие газеты — «Брянский рабочий» и «Брянский комсомолец» — задумчиво сказал Сатчан.
Я энергично кивнул, не став больше ничего говорить. Пусть человек в тишине подумает.
Сатчан подумал. Потом торжественно встал. Я тоже встал — когда начальники с таким видом встают, то обычно начинают вручать ордена, медали и путёвки в дома отдыха — сидеть невежливо. Но ограничились тем, что Сатчан крепко пожал мне руку и сказал:
— Спасибо, тезка, ты меня очень выручаешь! Не забуду!
И на этом мы расстались.
* * *
Сатчан долго неподвижно сидел после ухода Пашки. Практически неподвижно, хотя это и было ему несвойственно. Впервые его посетили сомнения. Кто такой этот чудесным образом появившийся на их заводе Павел Ивлев? Что это за школьник, так хорошо разбирающийся в сложных интригах и способный генерировать невероятно многообещающие идеи? Как это вообще возможно?
Сатчана посетила неприятная мысль, что это может быть подстава. Мог ли кто-то из его конкурентов решить окончательно добить его, подослав к нему этого Пашку? Сатчан живо представил, как он, по совету Ивлева, вызовет к себе корреспондента «Брянского комсомольца», расскажет о «своей» идее «Бессмертного полка», а через пару дней после того, как статья выйдет, открыв «Известия» или «Правду» увидит фельетон про зарвавшегося комсорга из Брянской области, нагло ворующего идеи школьников. И все, прощай карьера — после такого быть ему комсоргом колхоза в Якутской АССР, забыв о мечте вернуться в Москву на теплую должность. Сатчан, правда, не знал, есть ли в Якутии колхозы, но в любом случае не испытывал никакого желания лично проверять их наличие в результате такого хитрого хода конкурентов.
Забыв о том, что его волновало сильнее всего с утра, о громком деле с масштабными хищениями, Сатчан погрузился в прикидки, кто бы мог так его ненавидеть, чтобы с ним так поступить, подослав Пашку. Были, конечно, у него враги, как без этого, но вот таких, чтобы зайти настолько далеко и с таким нетривиальным ходом, он никак припомнить не мог. Те, про которых он знал, были вполне удовлетворены его позорной ссылкой в Брянскую область — по московским меркам, он уже упал ниже некуда. В результате долгих размышлений так никого и не смог припомнить настолько злобного и умного, чтобы все это организовать. Но все же решил, что, во-первых, надо разузнать побольше о Павле Ивлеве, чтобы решить, может ли он вообще быть подставным засланным казачком, и, во-вторых, подстраховаться с этой инициативой «Бессмертного полка».
По поводу второго момента у него сразу нарисовался неплохой вариант. Осталось решить, как побольше разузнать о Павле. Идею обратиться к Галие Сатчан было отверг — насколько он понял, она с Павлом познакомилась примерно тогда, когда и он сам. Но затем, подумав, все же решил, что в ней есть смысл. Парень явно в нее влюбился, поэтому мог ей проболтаться о чем-то, что для самой Галии не важно, зато Сатчану может дать какие-то дальнейшие догадки… Только надо придумать сначала, как так ее расспросить, чтобы Пашка не насторожился…
* * *
— Надеюсь, теперь у твоего босса настроение будет получше, — сказал я Галие, поцеловал её и пошёл к себе в бухгалтерию.
У нас, к моему удивлению, толпились женщины, знакомые мне и не очень.
— Вот он! — воскликнула Изольда, увидев, как я вхожу и сажусь на своё место. — Павел Тарасович. Расчётную часть тоже в комиссию включили, девочки пришли узнать, что им делать?
По нескрываемому любопытству на лицах «девочек», которым было в основном хорошо за сорок, я понял, что пришли они не столько на инструктаж, сколько за свежими сплетнями про ситуацию, взбудоражившую весь заводской коллектив.
— Дамы! — встал я со своего места. — Прикройте, пожалуйста, дверь, — попросил я одну из бухгалтерш для придания секретности и драматизма своему выступлению. — Дамы, нам с вами доверили очень важное дело. Все вы знаете, что на нашем заводе ведётся расследование серьёзного хищения, — женщины шумно выдохнули хором. — Наша комиссия в рамках расследования уголовного дела должна определить масштаб хищений с конкретными цифрами. Работать будет в комиссии не только бухгалтерия, но и экономический отдел. Изольда Марковна готовит приказ, когда он будет подписан руководством, приступаем.
Сел на своё место и взял в руки путёвки, давая понять присутствующим, что пока больше мне им сказать нечего. Женщины потихоньку вышли из кабинета и прикрыли за собой дверь.
Тут же открылась дверь кабинета главбуха и выглянула Ирина Викторовна.
— Ну, Пашка, ты даёшь! — восхищённо произнесла она. — Выступил, как на пленуме ЦК КПСС.
— Да, ладно… — усмехнувшись, ответил я. — Будет нужно — обращайтесь!
— Ирина Викторовна, а что, субботник-то будет? — спросила Изольда. — Или отменят из-за всего этого?
— Субботник отменят? — удивилась главбух такому вопросу, — если субботник отменят, то у нас будет еще одна комиссия, помимо товарищей из ОБХСС. Партийная. Искать, кто против партии что-то настолько имеет, что субботники отменяет. Будет он, обязательно будет! Чистота и уборка расследованию не помешают.
— И шашлык будет?
— А почему нет?
— Ну, у нас такое ЧП на заводе…
— Ну, да. ЧП… Но это ж не траур, — задумчиво произнесла главбух. — И так весь коллектив взбудоражен, никто не работает, из рук всё валится…
— Что у кого валится⁈ — услышали мы зычный голос Шанцева, только что вошедшего к нам.
— Да говорю, с этими событиями все на нервах, никто работать не может, — заявила главбух.
— Ещё одна…– ответил ей Шанцев. — Сейчас Ахмад подходил, спрашивал, может свадьбу перенести… Что вы все, в самом
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
